Текст

--- Информант ---
Пол: женский
Год рождения: 1919
Возраст на момент записи: 98
Образование: Неполное среднее
Комментарий к образованию: 5 классов, курсы
Тип говора: Не старожильческий
Комментарий: Родом из Алтайского края
Информация о собеседниках: Г.Д., жен., около 70 лет (сноха)

--- Запись ---
Место записи: город Асино, Асиновский район, Томская область
Дата записи: 2017

--- Источник ---
Номер тетради: [Нет данных]
Собиратели: Земичева С. С.
Расшифровщики: Буханова Е.Д. Проверила: Земичева С.С.
Разметчики: Васильченко А.

--- Текст ---
Количество слов: 6739
Слов информанта: 5840
Слов в комментариях: 899

Темы:


Типы:


Жанры:

Г.Д. Ну ногой-то шарь.
А.А. И Анна была.
Г.Д. Я знаю, мы по телефону с ней общались. [садит на стул, шутливо:] Прошу, госпожа.
А.А. Ну, госпожа, господин, ка.
Г.Д. Так, ты не представляться, как ты у нас бодро, всё. Давай, садись.
А.А. Вот так вот.
Г.Д. Мам. Тебя вот что, разрешение такое, тея сфотографируют, так, и ещё и студентам будут показывать, по. Ты согласна?
А.А. Каким студентам?
Г.Д. Ну, сту, в этом, как его, в университете, что ты вот прожила такую жизнь, что достойная женщина.
А.А. О, γосподи.
Г.Д. Садись, садись. Ну, правильно я говорю? [Молодое поколение ж надо воспитывать, конечно] Молодое поколение надо воспитывать же. Что ты прожила достойную жизнь, воспитала столько детей.
А.А.  М-м-м.
Г.Д.Вот сыночки её. [Оγо, пять]
А.А.  Вы мои сыночки…
Г.Д.  Ну было пять, щас трое.
А.А.Вы мои сыночки…
Г.Д.  Ну всё, ты не плакать, не надо нас, зачем плакать. Всё, во, я подаппара'тила [поправила рукав]. Всё, стой. А я сюда сяду, да, наверное. [Давайте мы с самого начала начнём. Анна Александровна, где Вы родились?]
А.А. [всхлипывает]
Г.Д.  Тихо, тихо, мама, всё. [Не надо расстраиваться. Вы родились в каком селе или городе?]
А.А. Постойте. [Ничего, волноваться не надо, всё нормально] В Алтайском кра'и. Вот я это село уж и забыла.
Г.Д.  Нет, просто интересное название.
А.А. Село, село, село… [Ну, в Алтайском крае, ладно] Это, эт Чумыцкого [райо'на], село… Обухо'вка тода' говорили, или, может, ишо' как назвали. Ну, всё с же с говорили Обу'хово. Забыл, а как сейчас, по, переименовали всё. Это раньше говорили. Вот там я родила'ся. Барнаульского района. И области, или не район, а области, эт Чумыцкого [райо'на] село Обу'хово. [А в каком году, там у Вас какая-то история с… В каком году родились? В двадцатом?] Я в двадцатом году, полу, это, родилася. Ну пишут, что с двадцать второго, а так родилась я в двадцатом году. Ну как, мама не знала, в каком мы родилися году. Нас было трое у мамы, три девки. Вот, а дедушка, свёкр. Она тятенькой звала «Тятенька, а в каком, кода' родились девчонки-то у меня?» Ну, он сказал, в каком году, она в таком и записали. [Хорошо. А детство Вы помните?] Там играли-бегали девки, девчонки. [Расскажите, как играли тогда] Ну как, как играли. У нас было, мы жили на горе, двухэтажный дом был у деда. [Как здорово] Ну. И мы… А под горой было у нас, э… Сад был с этой, хто она… Берёзы насо'жены, ряд было с… Черёмухи, а ряд называли кала'шником. От свято'… Святки' были, вот такой рос[т], а святки' ро'зовы были. Вот, мы там всё время в это, в этих играли. С девчонками, приходили девчонки, играли, да ишо' и, царство небесное, этот, деверь был, ну хто он был. Батя, Иванов сын, Митрий. Он, мы с отцом, он родился только в дека…, в этим, в декабре, а я родилась в феврале. Я в феврале, вот дак вот мы эти играли из себя, и всё, на горе, под горой этой.
[А сколько у вас было детей в семье? Братьев, сестёр много было?] У нас было… Ну, сперва-то было, и Ва'нюшка, этот, Васенька помер у нас, Ва'нюшка помер. Светочка померла. А там ешо' вот чё-то двое каки'-то тоже, а нас трое осталося. Три девчонки. Анна да и вот и Лидия, и я. [А родители Ваши что-нибудь рассказывали, они были откуда родом?] Ну, мама была этого, Бийского района. Ну, там село-то недалёко было. [С Алтая тоже] Тоже с Алтая. Там было то ли двадцать кило'метрв, пятнадцать кило'метров было на село, их на село. [А отец?] А отец-то вот иде' я сказала, родился, он тут родился, мама вышла замуж за тут, там деревня была, то ли вот пятнадцать кило'метров, ли меньше ли. Ну, раньше так были. [А Вы говорите, бабушки или дедушка–кто-то у Вас был в семье?] Ну, я знаю батьку Василья, это было и с маминой стороны дедушка был, батя Василий – я его хорошо помню. [Это хорошо] Вот, а этих от, батьку Ивана да бабу Соню, ма, тя'тины родители. Это нас ро'стили, мо, мама, батька Ивана, вырастил нас, это, как назывался раньше – свёкр. От, э, они нас маме подсобляли ро'стить. [Как они вас, строго держали?] А я не знаю, как, ну, ну мы раньше слушались, не как сейчас. Слушались, они строго не держали они нас. Нормально. Как все. Я са'ма ста'рша была у мамы. Анна и Нюрка помоложе были. Лидка сказать-то. Нас две Анны было Анна больша' да Анна ма'ленька была. Я ста'рша, а та, меньше, на та, с двадцать пятого года была Нюшка.
[А потом в школу как Вы учились, где?] Ну, я училась, пять классов кончила. [Хорошо]. В Мого'чино я училася. [Надо было пешком туда ходить, или ездить?] Почему, ну, мы жили в Алтае, а потом-то в е, в этот послали, в этим были, в Томской области, в Мого'чино жили. Ну и тут, в Мого'чино я и училася.
[Потом дальше, после школы, куда? Пять классов закончили и работать?] На завод работать пошла, пять мне кончилось – один… а, пятнадцать лет было – я пошла на работу. На за, на завод Мого'чный. [А какой там был завод?] А лесопильный, два завода было, ну, два завода было, ну. Там я на, это, работала на бензопиломатериалах. [Тяжёлая работа была?] Ну, плахи таскать, так известно кака'. Малолетка были – концы та, подбирали да всё, а взро'слы были – плахи, потом я пошла учиться на этого, на учётчика, дак она, учётчиком маленько работала. Полегче работа была, когда уж взро'слы стала, семнадцать лет было. А так-то не, малолетки всё, до восемнадцати лет малолетки те же. Нас всё. [Вы так хорошо всё говорите, спасибо!] Чё было, то и говорю, чё помню.
[А когда молодая были, были какие-то горки, вечеринки у молодёжи?] У нас всё было, и вечёрки, вечеринки, и пляски, г, всё было, то'ко не в чем было ходить, бось, не было, что и с, на ногах ничё, эти только были, хто они, тапки, там мы мелом начёркам тапки, в этих тапках бегали. [Мелом?] Да, шо'бы беленьки были. Э, да зубным порошком тоже делали их, шобы беленьки были, мазали. [Такого не слыхала я] О-о, я всё пережила. [А одежду, может, у вас родители или бабушка ткали, нет? Или шили? Чё носили-то?] Ну, нах, кода' в Алтае жили – там ткали, во, и пряли, и ткали, я пряд начала, прясть начала, наверно, лет наверно четырёх было ли меньше. [Ой-ой-ой] Меня уже ставля'ли, я уж пря'ла. Тока да изгрёбы да па'чесы каки'-то. Ну, не знаю, тут как, лён, лён прял. Вот. А потом ткали да из этого шили. Ну, одевались-обувались этим. [Ну, одежда ж была не такая, как сейчас, совсем другая была?] А сейчас чё детство, детство сейчас чё. Ба'луют да всё, а нас не ба'ловали. Ме, я кода', ба, ма, тятя с мамой вые'дут на эту, как на пашню, раньше пашни же были, ну, а мы со свекровкой, ну, с бабушкой оставались, с ма, с тя'тиной ба, этой, матерью. Она мне, уж мне было наверно года три-четыре – я уже пелёнки стирала. [Ой] Заставляла пелёнки стирать – я стирала. Светочка ма'ленька была девчонка у нас – и всё, я уже стирала. Всё делала. [И качали, наверно?] И качали, водилися, ну. А чеча'с не заставишь никого. [Ну, теперь другое время] Так и жили – век прожили. Дурачко, дураками. [Наоборот, хорошо прожили!] Хорошо. Хорошего не видали в детстве ничего.
[Это, получается, в Томской области вы со скольки, с семи лет, наверно?] Чё? [В Томскую область когда переехали?] В Томскую область-то? Нас перевезли, привезли. Сами не ездили. При каком году, я не знаю, в каком, наверно, в тридцатом. Я не помню. Наверно, в тридцатом году. [Мы тогда про это не будем говорить] Не знаю, в каком году. Мы не в Мого'чино приехали. [А муж Ваш томский? Мужа потом где нашли?] В Мого'чиной. [В Могочино?] Вместе работали на лесозаводе. Он работал мастером, а сперва он у нас малолеткой был этим, мастером. Он постарше меня, ну, ой был. А потом-то уж пришли – он уж это. Там поженились, в Мого'чино.
[А в Асино потом когда переехали?] А кода' пришёл с фронта. Он на фронте был, пришёл с фронта, а я уже это, со свёкр, со свекровкой да со свёкром жила, потом свёкр помер, мы со свекровкой вдвоём жили. Две золовки было у меня. Потом вот сынок родился, этот был, хто он, Виталий. Мы жили же, на острове. Ка'жный год водой затопляло весной. Жили. [На острове?] Потом он пришёл, как вон мы додумались. Ну, Вите было уже три годика – он пришёл с фронта. [Это ж такое счастье было, когда вернулся с фронта] А как же, дум, он ешо' год служил после этого. [После Победы?] После фронта. Его γнали, заставляли. И вот ничё их, он с семнадцатого года или шо был, я с двадцатого. Да, ну. И жили.
А переехали в Асино, Мого'чино это, с Мого'чино и сюды в Асино переехали. Чё уж, дети подрастать стали. Ну. Две золовки было, учили Тоня и Физа. Вот, их учили, вот. Ну, Илюша [о муже] тода' переехал, шо'бы, гыт, шо, дети на к, каникулы пешком что, двести кило'метров пешком ходили в Мого'чино. А зимой. Вот, а тут, а навяжут этих, ну, по, этих, хто он, скажи – я тебе скажу. Продукты, платочки сделают да намажут. Да намажут да нальют вот на лото'чков, Томского, ехали эти сано'чки возили, везли. Вот как было, и училися. И одне', и ребя'ты, вот с ранне, Мого'чинский ско'ко было там девчонок и ребят, вот собираются на каникулы, как и, собирается и двести кило'метров идут пешком. Придут и побудут здесь, а тут продуктов наберут – и поедут в Асино. Мого'чи, это, в Томска поедут, вот как было. А Илюша [муж] потом говорит, чё, дети будут у нас будут так еха, нет, поедемте поближе, этот, хто он, линии доро'жны, это, что, чтобы это, ехать, я да так поехать, но. Ну вот и, сад Мого'чиной, двести кило'метров они собралися, чё, четыре мужика их было, я уж забыла, как их, чьи они были, уж забыла. Пешком ушли и во, Томска, и доехали до А'синой, наш-то остался в А'синой работать, Илюша [муж], а эти мужики ишо' дальше поехали место искать, и вон никуды' не поехал – тут, грит, линия железной дороги рядом и Томск рядом, дак я, гыт, здесь останусь, у нас, гыт, у меня, грит, ишо' сестру надо учить, да дети свои пойдут и учить – вот и всё. В пятидесятом году мы приехали сюды', в Мого'чино. В Асино, в Асино.
[Здесь где Вы работали?] Где, а тут я работала… На этой, на, грит, на заводе. Сначала я работала на во, на воде, вот у Капу'стиной, начальник был Капу'стин – у него работали. Ну, на воде работала. [А что это значит?] Ну, было там это, там, хто она, кри, это, ой, потопы. Но там были сделаны эти мазки, ну, так, это, а лес возили по, водили тогда этими, как тебе сказать, как их называли. [Плотами?] Плотами. Вот. И эти плота разбирали, ну а мы сортировали по этим по дворикам, куды какое бревно, поско'ку по толшине'. И вот эти, с этими работали, с баграми ещё ходили. А потом работала и на за этим, и домостроение работала, а уж из домостроения я сильно стала болеть, свекровка сказала, Илюша, Илья, ба, увольняй Нюру – она тебе, а у меня уже трое детей было. Витя, Коля и Паша был. Она тебе троих оставит – а я, гыт, знаю, как, гыт, не с, не с ро'дными матерями дети живут. И мне, гыт, достанется, я, говорит, буду заступаться, и меня, говорит, будут бить. Вот так вот свекровка говорит я, говорит. Я третью смену отработала, утром встаю рано – вот первая смена идти, он грит куда встаёшь? Я говорю: на работу надо идти, убир, убираться, грю, да на работу идти, сварить надо чё-то, да и это, чё она – с тремя останется? Она с бодаго'м ходила, ходил тоже, а на одной ноге, свекровка. А он грыт – никуда не пойдёшь, я тебя уволил. Я, грю, без меня меня женили, пару ко'ней маяли – ну вот это мне тут и сказал это, побасёнок мой. Он говорит ну вот, я уволил тебя, и больше не пойдёшь. Я тода' дома сидеть стала. Паша был не, небольшой ещё у меня был, мне, Миша да Коля этот, нет, а последних сынов.
[Наверно, скотину держали дома?] Всё держали, корову держали, свиней, гусей. И вот я гусей не держала, и уте'й, и куре'й. Всё держали, чё, кормить-то надо было чем-то. Всё, всё своё было. Как у меня чеча'с Миша гыт: я, говорит, мама, не помню, шоб мы постный суп ели. Мы всё время, зиму-лето, с мясом суп ели. Так вот и до сих пор Миша говорит я, грит, помню, мама. [Это тяжело, столько работы с ней много. А еда какая была? Помните какие-то блюда, которых щас уже нет?] Ну, чё сами сварим – то и ели, чё сготовим. [А чё готовили? Суп, наверно?] Суп, картошку, и я, я стряпала, я, у меня, я же любила стряпать. У меня ка'жный день стряпня была. [А что стряпали?] Я вся'ки пироги стряпала, не как чеча'с – шо ись нельзя. Царство небесное, у меня покойничек дед говорил: вот, учитесь у Нюры, как пироги она хорошие стря'пат. Я пироги все, я всё печенье, я всё стряпала, я всё умела, а щас ничё не умею, ничё не делаю, не вижу ничё. [Вы всё равно молодец, ещё в таком возрасте одна живёте] Вижу всё как в тумане, вот, густым, от ли в омут, вот и всё, больше я не вижу. Я различить никого не различу уж. Живу. Живёт кошка, живёт собака – и я живу. Вот так вот, всяки живут. Чё я сделаешь, жить надо. Смерть не приходит. Слава Богу, всех, всех прихоронила, осталася одна. Сестёр двух здесь хоронила – и всех, всё схоронила. Ну шесть человек я, с этого мне дома вынесла.
[А Вы как приехали – сразу в этом доме жили?] Нет, мы жили в Нахаловке, свой дом был. А потом стали Нахаловку сносить – там лесозавод стали расширять. Де мы жили – дак там стали эти, брёвна лес возить, дак я как, ну, делать эти, штабеля'. Вот. Ну они нас выселили и вот тода' эту вот квартиру нам дали. Люди, побогаче которые жили – покупали дома, а мы кого купим? Один работал, и така' семья, и всех учить надо было. Не на что было, вот нам эту квартиру дали – и так в этой квартире мы с пися'т, шися'т восьмого года или чё ли мы тут живём.
Г.Д. Да-да.
А.А.  Шися'т восьмого года. [Сорок девять лет] А, тут за стенкой мама жила с сестрой. Мама померла потом, сын разбился у неё, у сестры тоже, и потом сестра померла, потом тётка у меня жила девять лет – я тё, тётку кормила. Тоже вот, и этот, мамина сестра. И Иван Мики'теч помер, а снохе не надо. И од, внук у ей один был. А внук сказал, грит: мы тебе, баб, это, мамашкой он её звал. «Мамашка, мы тебе на мичу'ринским домик увезём и будешь тама». – «Ну, лето-то я, грит, проживу, народ там, а зиму?» – «А зиму мы тебе будем ездить туды». – «А хто, гыт, там дорогу-то изде'лат, ездить будете». Ну вот приехал, и встал и говорит так, это, Илюша [муж], а Илюша гыт: «Марья Алексе'вна, – ну он величал тётку мою. Это моя тётка, мамина сестра. – Гыт, чё мы будем исть, то и ты будешь с нами ись. Мы тебе не будем отдельно кормить да варить. А чё сами будем ись, то и ты». Ну она вот приехала, девять лет у меня тут прожила, я её тут схоронила. И всяко, всё-о хватила, горького до слёз. Вот, дед уже, раб… жили это, да шо ж. Двадцать… пятый год у меня уж лежит с мая месяца. В мае месяце он помер. Молодой помер, чё ж. Пенсии четыре года не было – он помер. Болел и помер. Я вот до сих пор живу.
Детей вырастили, выучили, он всё говорил, мы, гыт, неучёны с тобой, два дурака живём. Пушай, гыт, дети хоть у нас учёны будут. [Детей вырастили, выучили.] Детей выучили, всех пятерых, сту[дентов], сту[дентов]. Хто како' желал. Куда желал, тот там и учился. Все институты кончили, пятеро оне' у меня. Петухом пил, пел, говорю, шо. Что, что дети у его учёные. Всё, чё больше, я не знаю. [А награду, говорят, Вам дали какую? Медаль?] Где-то вот тут, вот тут… [За детей?] Вот тут, да, за детей, детей вот тут. [Что мать-героиня, как она называлась тогда?] Ну знаю, как это тут. Тут, вот тут она лежит в пакете. Вот, кака'-то не знаю, я чё-т… [Вы такая молодец! У Вас такой домик хорошенький, и цветочки, и всё так чистенько, и дети приезжают. Надо жить.] Приезжают, приходют, на, навещает, ну, что ж, ну. Дрова приготовят, всё готово он, в и'збу натаскает. Ну, топить ишо' сама и с, кода' топлю. А так-то всё дети. Приезжают – воды наносят. Всё сделают, воды, полы вымоют, и всё мне изде'лают, и выстирают, а я только знаю, что, ну, сварю себе да на койке вот лежу. [Значит, Вы их воспитали хорошо, раз они помогают.] Ну, паси'бо, чё я скажу больше. [Вам спасибо.] Чё больше, я ничё не знаю.
[А Вас муж никак не сватал? Как Вы замуж выходили?] А я, как раньше выходили! [Я не знаю, как раньше выходили.] Чё чича'с, то и раньше выходили, ну. [Ну нет, щас не так.] Как? Ну, раньше «сошлися два котёльщика» – и жили. У его нет, они бедно жили, мы бедно жили, и жили. [А почему котёльщика?] А это свёкр говорил. Шо у его не было и ничё и у меня не было ничё, чё у меня от, от мамы, ничё не было, только одно одеяло было; и всё, больше ничё не было. [Приданое.] И жили вот и нули нажили. Вот и, и всех учили.
Г.Д.: [смеётся] Котёльщики.
[А в церковь не ходили Вы? Тогда нельзя было?] Ну тоγда какие се'рквы были, кода' раб, учились, дак что, что е'си это, ничё не давали, ни крест, ничё носить, а только галстуки пионерские носили – и всё. Как его, тода' не было се'рквей, не было, ничё не было. Это чича'с стали в се'ркви да Боγу молиться, а раньше-то ведь не верили никому. Что Боγа нету, всё делали так. [А родители Вам ничё не говорили такого?] А чё мне, чё мама нам, мне скажет. [Молитвы никакие не учили Вы?] Ну-у, я одну молитву знаю, нас мама учила; и меня, и Нюрку, и Лидку; двоих от нас мать учила от эту, и больше никаких не знаю, до сих пор не знаю. «Вотче» не могу выучить, что и кода', глядела, а чеча'с [с плохим зрением] тем более. [Одну-то знаете?] Больше я каки' молитвы знаю «γосподи, бласлови'» да и всё. С Боγом ляжу'сь и с Боγом встаю. Больше ничё не знаю.
[А какие-то праздники, может быть? Вот раньше же в селе…] Я все праздники знала, а чича'с, а чича'с я ничё не знаю. [Знаете-знаете.] Я уже всё забыла. [Ну как, Рождество?] Ну Рожество', Крешшэ'ние – это знала, и. Ну, все я праздники знала. И Алексей Божий человек и знала, <Приполовиню'> знала Пресвятой Богоро'дисы. А это я ничё не знаю чича'с, я всё забыла. Я всё забыла, не знаю. [Как Рождество отмечали?] Ну, ребятня у меня все, все пятеро ходили христосла'вили. Знаешь, ходили они все: Рожество' Твоё, Христе Боже нас, возсияние [неразб.] разума, Тебе кланяемся Солнцу правды, Тебе видем с высоты востока, γосподи, слава Тебе. Девять дней присущего рожает, и, и земля вертепному, преступному приносит, а'нгеле с па'сторями сл{о}в{о}сло'вят, а волше'ба со звездою путеше'ствеет, наш Боγ роди-родися, о'троче мла'де превечный Боγ! Они вот все у меня пятеро знали эту. [А кто их так научил?] Ну, у меня свекровка, на, это она молитвы знала, она учила их. И они все учи, и бегали христосла'вили, во. Но, и конфеты давали, хто конфеты, хто печенюшку, хто копейку даст – вот, бегали, все пяте[ро], все чет…, нет, Гена не бегал, а те те, четверо бегали. А Гена уж по, последний – дак уж он не бегал. [А на Крещение что делали?] А крестики ставили. Боγу молились и везде на воро'тав, и на, на окошках – везде крестики ставили, и во. На стайке, везде, всё ставили, от. [Говорите–ничего не помните. А Ку'лики святые или Со'роки святые – какой-то такой праздник?]
Г.Д.Со'роки святых!
А.А. А, Со'роки святые, Ну. Па'ска, Со'роки. Ну, всё то я все знаю, ну, как помню. А щас я не знаю, как.
Г.Д. Птичек пекли они.
А.А. Я ничё час, не с, уже всё забыла, милые мои. Девяносто уж, восьмой год идёт, чё я помню. [Всё Вы помните прекрасно, вон нам целую какую колядку рассказали.] Ну а больше чё, я ничё не знаю. Кого нет. [На Пасху, наверно, яйца красили.] Ну я'йса. У ку'рисы были я'йцы, накрасишь много, ребя… И всем ребятишки при, вот все пятеро подбегают с шапками, и вот всем по десять яичек всем в шапки клали. [Потом, наверно, стукались яйцами?] Ну, это, ну, бегает, играет, стукались ли они, это, да катали каки'-то там. Ну, там, Боγ их знает, играли, в свои игры играли, каждый, ребятня. [После Пасхи Троица ещё была?] Ну, эти все, Троица, и Петров день, и, ну, Духов день – это всё, ну, все праздники эти были, все праздновали. Не работали – всё было.
Ели всё такое. Искусственно, но не как чеча'с. Искусственно, всё натуральное ели, вот так вот наве. Щас чё, везде добавка, в хлебе добавка. В молоке добавка, в соли добавка, в сахаре добавка! А чё добавляют, чё едим – Боγ её знат, чё. [Ничё есть нельзя щас.] Да, вот. Чё поешь – и болеешь. Раньше такого не было. [А посты не соблюдали?] Я соблюдала посты, но у мамы мы соблюдали, а тут уж у свё, кода' вышла сюда, свекровка соблюдала посты, и я с ей, а свёкр ругался, ой, свякро'вку, ну. Сама, гыт, не лопаешь ничё и ей не даёшь. У ей ребёнок, надо кормить, а ты и ей ничё моло'сного не даёшь. Пуша'й всё ес. Ну, а тоже не ели посто'м ни молоко, ни масло, ничё не ели. По'сну картошку, и, и всё. Ну, масло было тода' хорошее по'сно – да вот это не чича'с, шо оно ничем не пахло, тода' чем-то маленько пахло. Щас-то уж оно ничем не пахнет. [Спасибо Вам большое.] Вот, а чё больше я не, такого я не знаю ничё.
[А Вы вот ещё говорите – Духов День?] Это земля-мени'нниса. Шо нельзя в земле копаться. [Да?] Да. [Это когда, после Пасхи, наверно?] Это после Па'ски бывает. А на какой неделе – я уж не з, не помню, на какой из самых…
Дочь. После Троицы, мам.
А.А. А де, после Тро'исы, после Тро'исы, не Па'ски – после Тро'исы это бывает, ну. [А Иван Купала?] Ну, а Иван Купала – все купались, обливались, бегали с ве'трами. И большие, и ма'леньки, и я помню, как один раз уже Ивана Купала мы в Мого'чиной жили, но я ещё в девчонках была. Вот, поехали все по эту, по ки'слису, уже ки'слиса поспела, на остров. Ну, а мама сказала: «Нюра, не ежжай, я, гыт, съездила, привезла…» а сахар не за что было купить. Зарабатывали ко, мама работала за сорок рублей, получала в ме'сяс. А ну я-то, настало работать – дак я побольше зарабатывала. Малоле'тские платили, да и это маленько. «Не ездий, гыт, за ки'слисей, хватит этой, как, грит, в погребе, в подполье стоит». Меня не этого, Ивана-Купала как раз, все уехали девчонки, а я одна осталась тут на краю, ну. Мы в Мого'чиной жили. Вот. А ребяты-то уж вот, ну, которые, как, как на раньше-то, мало училися в институт, это, коного'нили всё, у кого работали, на лошадях. В лес чтобы отвели да всё, на лошадях же работали, машин-то не было. Ну, вот. Они меня х колодцу подташшы'ли и давай этой холодной водой из колодца по, поливать. А в, ба'ушка тут, соседка, мы жили вместе, она подошла да и отобрала – «Вы что делаете», а я на, а я уж, гыт мама, это, она говорит, посинела уж, чёрна всё стала, ну из холодной водой из колодца поливали. Я тода' ме'сяс-больше <напилить> не было, по мне пошли каки'-то не чи'рии, а как гноя'шки такие востренькие, маленькие, как чирьи' ровно. И пойдут и это, я всё сидела дома, больше ме'сяса дома сидела. И меня застудили этой водой холодной.
Все, все праздники праздновали, каки' были. Гулять не гуляли, а сидят разговаривают, ну, а работать не работали, жили, и всё было. [Песни пели, наверно?] Гармошкой, тода' клуба мало всё, в гармошку играли девки и, и мы тут же ма'леньки меж ымя' бегали, играли. [Частушки пели?] Да всё пели, плясали, и частушки пели, и танцевали. Всё, всё на у'лисе были, середь лета, дак все на у'лису идут. С-с, нас вот было большая у'лиса, наверно, сто домов. Бараков было, не, мы же не дома, а бараки жили. Вот, как с этого конца, так до того. Ну, наверно, кило'метра два было, как не, не больше, этих бараков настроено в Мого'чиной. Ну, с того конца на этот, всё с гармошкой идут, песни поют, и пляшут, и всё девки, и ребя'ты так же были. И гуляли тоже, пе. А п, на праздники гуляли, в Октябрьской, Новый этот, Май все гуляли, Новый год, тоже собирались девки, гуляли. [Октябрьскую отмечали, да?] И Октя'брьску отмечали, и Май отмечали. И Новый год, все отмечали праздники. Выходные-то были, но не по столько, как сейчас по неделе. Ну, два дня это от, отдохнёшь.
[А Вы говорите: по кислицу ходили. Какие ещё ягоды собирали?] Ки'слиса, смородина. И черёмуха. Там была, в Мого'чиной. Только эти пра, были ягоды. Больше никаких там не было ягод.
Г.Д. А клюквы не было?
А.А. А? [Клюквы?]. А, не, никакой, это никакой не было. Ни клюквы, ни бру[сники]. Ну, за брусникой ездили я, и раз мы поехали куды-то на обласка'х, ну. По речке ездили куды-то на Белый Яр, да за Белый Яр куды-то ездили. Ну, вот за бр, за брусникой. А так клюквы, это никого не было. Только шо это вот, была смородина, черёмуха, ки'слиса. Вот и это ягоды ели. Сушили да сдавали.
[А рыбу не ловили?] Рыбачили. А лето-летское, этот, Илюша [муж] бредень связал, дак и ребяты бреднем всё ловили. Приесу'т целую ванну наловят, ну и вечер-то сидишь её чистишь всю. Перечистишь, да и… варишь да паришь. То и свиня'м, и куря'м, и себе, всем хватало. На рыбе жили. [А какая рыба там была?] Чебаки, окуни, кто они, шшу'ки. Каки'-то, хто они ешшо'. Маленькие, небольшие ры[бы]. Гольяны! каки-то ишо' ловили этими, корча'жками. [Корчажками?] Ну, корча'жки плели из прутьев и став[или], в воду кидали, в бол[ото], в это, в озеро. И вот они набьются, и эти. Они боль, небольшие, вот такие вот были [показывает, разведя большой и указательный пальцы – 10-15 сантиметров]. Ну, они без костей были, каки'-то, ну, и они таки' вкусные, гыт. Я-то не ела, а [неразб.] Илюша [муж] над, и' говор… Я не чистила эту рыбу, он их быстро чистил, он и без, без этого чистил как-то, без скажи, без ножика. А он возьмёт как-то [показывает, проводя большим и пальцем по большуму пальцу другой руки], ногтем даванёт и, там чё есть выдавит и. Вот и это, жарили да ели все. [Корчажка–это как корзинка такая, ловушка?] Ну, делали, как она. Гёрлышко у'зко, сюды вот так, вот так [показывает форму, расширяющуюся книзу] и вот так [показывает округлое дно]. Ались, корчажки дедали, из прутьев сплетёны. [Даже скотину рыбой кормили?] И свине'й, и куре'й, и всё скотину рыбой кормили. [Ничё себе.] И знаешь, ку'рисы как росли быстро, сыпу'шки на этой рыбе. Мигом.
[Её сушили, наверно, рыбу?] Ну и сушили, и жа, всяко были. Вялили, и сушили. Ну. Свекро'вка у нас ве, как-то умела делать. Я не умею, не умела делать. А свекро'вка хорошо делала. Она её как сде'лат, высушит и поджарит – така' вку'сна было, ели, ну. Зиму-то не, не рыбачили не ходили. И ч, это, с удочками не сидели. Тода'. [А как зимой, проруби делали?] Ну зим, а п. Колодцев не было – мы на Ита'тке всю воду брали. С Ита'тки про'лубь, там полоскались, там воду брали, пили. Всё на Ита'тке. [Не рыбачили зимой уже?] Зимой нет. [А как она сохранялась? Вот летом наловили–и как?] Ну не з, кого? [Ну рыбу-то.] Где? [Сушили?] Сушили, ну. Сушили, солили да су'шили, я, вот она и сохранялась. Вя'лили.
[А мясо как, вот на лето? Холодильников же не было?] Не было. [И куда его?] Тушёнки на, я, дак вот мы на' зиму свинью заколем – дак тушёнки нава, наварю, в подпол спушшу' в подполье, там холодно в подполье было. Или в погреб. А в погреб кидали снегу много. А потом на сено, на закидаешь снег, и оно там целую зиму, се'лое лето снег лежал, и там холодно было. Там спасали, погре. Холодильников-то не было, ничё не было. Так вот, ну и жили. [Спасибо, всё нам рассказали.] Жили, гыт, в лясу' и молились колесу, и век прожили дураками, и до сих пор живём. Чё изде'лаешь.
[Баня по-чёрному была?] А баня, по-чёрному баня была. От. По-чёрному, вымоется, первые мужики пойдут выпарятся, а потом бабы пойдут ма, это, мыться. [А как там мыться, там же дым?] Не, а дыма нету, там каменки были сделаны. Там вверьху было это, сде отдушины, и, и сбоку, дым туда уходил. Дыму не было. А выстоится–идёшь мыться. И в печами, этими, железняк, железом эту воду грели в ка'дкав. В каменку накладёшь, они накалятся, тода' как ты этими, крюкой достаёшь да в кадку её спустишь, она там остынет,  тода' опе'ть в эту кладёшь её. В печку кидаешь, опять дрова кладёшь; она накалится два раза, вот она, и вот этой водой мылись.
[А свет, светили чем? Лампочек тоже ж не было таких?] А лампы были, караси'н был, лампы были: семилинейные, десятилинейные лампы были. И пятилинейные лампы были. А ла, лампы же это, с лампами жили. Свету не было, ничё не было. [А радио было у вас в деревне?] Ну, де-то было, а у нас не было, в Наха'ловке мы жили, не было. Это у нас баба Соня поку, де, моя бабушка как-то вот, у тёти Мани были,  бы, это, Иван Мики'тич тода' радио-то сделал, она пришла да гыт: Марья Алексе'вна, ты кого слушаешь? Там, гыт, черти поют в е'тим радио, а хто ты думаешь, люди, там черти же всё поют – тода' так называли. Не было ни ра'диев, ничё не было. [Но потом уже появилось, наверно?] Но уж, и мы в Нахаловке жили, у нас свету-то дали уж поздно. Наверно, года два только со светом пожили, потом нас выгнали с Наха'ловки. Сюды' нас тут со светом да мы тут, стали маленько, холоди'льник купили сперва да то да друго', вот, <появились>, ца'ство небесное, дети отучатся да едут в этот, в как её, на работу, стройотряд ездили тода' эти, студенты всё ездили, стройотря', вс, Миш, этот, Коля получил ско'ко тоды', купил мне машину стира'тельну, дак я тода' мы… а то вручную стирали вс, всё, эту х, доски были железные, на доска'х стирались. Ша'йки да доски. [А шайка – это что такое?] Такая корыто ли чё называется. Ли такая, как это, сделано. Как на, называется [смеётся] ша'йка. Ну а как называли. Там так и стирались, а то коры'ты делали, на, в корыте стирались. У нас же по, этот, эх, утюг был. Этим им углём разжигали. [Железный такой, большой.] Железный, ну. Уголь им и кладёшь и это. [Звонит телефон] [Аγа, ладно, пасибо Вам! Пасибо! Вы такая молодец.] А больше чё у меня. Больше я ничё не знаю, чё бы. [Всё знаете Вы отлично, ещё всё помните.] Ну, маленько вспомнишь, поло'жить надо. [Такой у Вас дом красивый, так всё хорошо!] Ну, ну, красивый, да вот не милует, не радует ни к, ничему. Два, таких двух сынков поло'жила, мне лежат [всхлипывает]. Ка'жный день плачу [плачет]. [Ну не надо плакать, ну!]
Г.Д. Вот вам полную программу, полную программу! [Спасибо, всё нам рассказали, бабушка, вообще. Сокровище просто у Вас, а не бабушка!] Всё выложила.
А.А. Всё, чё было, всё выложила, больше чё. 
Г.Д. О-ой, там ещё целая гора у неё всяких этих, ладно, нормально. [Надо будет ещё приходить.]
А.А. Чё помню, а чё уже забыла, дети не вы мои.
Г.Д. Чё помнишь-то? Я никода не забуду, я никак не могу вспомнить, что за дьявол. Значит, говорю, так: шерстяной, верблюжий, всё. Думаю, дай мать, мать точно мне скажет. Я телефон подняла, гворю: мам, вот одеяло шерстяное верблюжье, она говорит: это, э-э, какое, мам? Одеяло какое? Шерстяное, верблюжье и дальше?
А.А. А я не знаю.
Г.Д. Аγа. Ишь ты.
А.А. Ба'йковы.
Г.Д. Хе-хе. Фланелевое!
А.А. Фланелевые ещё были, вся'ки были.
Г.Д. И вот она мне… [Всё помнит]
А.А. Чё было, то и. Чем богаты были, тем и рады были.
Г.Д. Так, ну Вы будете, ещё, Свет, тебе надо куда-то, да? Я хотела луку ещё нарвать. Ты, в какую сторону тебе надо? [Мне надо к больнице. Я не знаю, я тут дойду- не дойду.] Нет, дойдёшь, но щас мы может поедем туда, но только, Свет, ты подождёшь меня маленько, я луку под, дёрну. [Конечно, подожду.] Посидите.
А.А. Посидите.
Г.Д. Посидите, пообщайтесь, она ещё чё поговорит.
А.А. Анна тоже, Анна тоже из больницы приходила; ходила в огород. А щас дети огородом пользуются, я туды не хожу, не вижу ничё, не знаю. [Что там у вас щас посажено?] Ничё не вижу. Вот тут каки'-то, погляжу в окошко, светы'. А каки'- не вижу светы' я. Как всё в большом дыму ли, в тумане, вот то'ко так вижу и всё. Чё сварю, то съем, не сварю, чаю напьюсь и поем. Хлеб есь, варенье есь, мёд есь, а больше чё. [А раньше, наверно, садили какую-нибудь брюкву?] А да брюкву, репа была, ну, морко'шка. Та парёнки всё парили. [А как парили?] Ну, как парёнки, начистишь, да её, да и в эту, чугунку. И зак, и закроешь. И в печку, ру'сски печки уже были. Русску печку за, поставишь; она и упреет там, знаешь, какая вкуснятина. Вот…
Г.Д. А со свёклой как они делали вкусный…
А.А. Тоню мы учили, дак всё мы делали. Эту, скажут э, пойдёмте сибирски яблоки ись, фрукты, а эту свёкла, она, очистишь её, испаришь её; вот, и на листы, в печку насушишь её, она высохнет, а потом хо'дют жую'т, как это. [Сибирские фрукты?] Сыби'рские фрукты были. [Это с репки или с брюквы?] Со свёклы. [А-а, со свёклы.] Со свёклы. Морковка да это, брюква; это так ели, они невкусно. А это, свёкла; она спарится, да и высохнет она, а жуёшь, она сладкая, делали. [Вы прям мне всё рассказали, всё как надо.] Шо надо, не надо, рассказала всё. Жили в лясу', молились колясу' и век прожили.
[А какие-то были, может, приметы?] Боγ её знает, может, и были, дак а я уж, я это мало праздновала, тут уж. Ста'ры-то всё знают, а я-то уж. Ну, а мама одна нас ро'стила, без отца – дак оте'с рано помер. Нам, у нас осталось у мамы нас четверо. Четверо, да нас трое было, ну и Ва'нюшка был четвёртый, четверо осталось, Ва'нюшка помер, трое мы остались.
[Садить когда начинали? В любое время или как-то?] Ну, садить как по… Как чича'с со'дят, так и раньше садили, ну. [А не было такого, что в какой-то день?] Да то, мы не кь, ну, праздники то'ко не садили. Боже'ственны праздники, это не садили. На Па'ску, на вот это, это не садили. От в Духов день,  говорили: земля мени'нниса. Тоже не работали. Сидели от, ну, так вот ведь было. Чё сделаешь [вздыхает] [Неразб. слово] живёт, кошка живёт, собака, и живу я. Молили – Господь смёрточки мне дал. Я уже устала. Я жить устала. Чижало'. Такой возраст. Только вот прошлый год, два го, где-то, ну, но'нче третий год в огород не сажу, а то и помогала садить и всё убирать, и помогала всё ишо' детя'м. А чича'с уж третий год я ничё не делаю. [Надо отдохнуть маленько.] Какой отдых, не отдых, а только мучение де'тями. [Я к тому, что можно уже и не работать, не садить,  Вы уже себе заработали.] Деньги,  спасибо. Пенсию дают,  спасибо, хватает, ну а больше чё.
[А какие-нибудь народные лечения, не знаете такого? Как там травами лечились раньше?] А раньше, вот у меня свекровка от сиби'рки знала,  это нагово'р. [Наговор?] Нагово'р. Ну, нагово'р, вот. Она от сиби'рки знала, от кри'ку знала. Вот ребя'ты кричат, это, ночь не спят. Она, э, у меня вот их пятеро было, одна, сня, у меня ни один не плакал, чтобы вот ночь мне не давали спать. Она чё-то шапта'ла, это уж я. Я не училась. [А как она, шептала и всё?] Ну, чё-то пошепчут и крест-накрест лоб это, полижет да и плюнет; вот и всё. А чё она шептала ,  это я не училась. [А сибирка-это болезнь такая?] А сиби'рка -это болезнь. У нас Васенька был мальчик, я знаю, пять лет было. У нас тя'тя как, грит, стоял, так сразу упал. Мы всё девчонки были, а он один, Васенька, был. Всё его, вся деревня любили, такой кучерявый был, глаза чёрны были, сам белый был. Такой, пять лет ему было, он помер. Его вся деревня знала, ешо' мы жили в Алтае. Всего, он песни все матершинные научили его петь,  он всё, всем пел матершинные песни. Ну, вот он на третий день помер. Вот, и не хватились от сиби'рки лечить,  дак вот тя'тя как стоял, так сразу на пол упал. Мы трое, мы осталися то, трое. Лидка, Нюрка и я осталися. А он помер. Дак он как стоял,  так упал. Потом уж Ва'нюшка родился. Говорит, ну , батя гыт, ну ладно, Васенька помер, Ва'нюшка такой же красивый у нас родился. Черноглазый, красивый мальчик был. Тоже у ей у мамы восемь человек было, только вот трое живых, а эти помирали сами. Ну, а сиби'рка, даже и врачи ведь не сделают это, болеет. Рвота, понос. И всё, и на третий день и кончается же человек. Свекровка это знала. У меня была списана. От сиби'рки была списана, потом от, от вы'виху было, вот кода' ногу подвернётся, вывихнется,  это всё. Ну, кода' наводнение было,  куда девалась эта за, тетрадка,  боγ её знат, то можеть, осталось, да с водой унесло. На, Илюша [муж] с этим, с Пашей вот жили на вышке, а я вот у свата, вот со сватьей жила, вот у Гали'ниновой матери. Да та Мишу или Гену и маму. На вышке сидели, больше ме'сяса на вышке сидели, на чердаке. Лодки были, сядут на лодку, съе'здют, хлеба возьмут, её на чердак. Так, всяко жизь, а жить пережить, гыт, не поле перейти, по-всякому бывает. Я по-всякому пережила.
[А подруги у Вас были в молодости?] А были у меня Мого'чиной это, ну. Дак а я ездила тогда, как это, царство небесное, Коля кода' кончил институт,  его в Мого'чино направили, он там работал. Он у дяди Коли жил, у моёго дяди как. Я ездила туды, Илюша гыт: Нюра, ежжа'й, машина идёт в Мого'чину. Я ся'ла да поехала. Ну мож ездила, проведала, всех подружек, друзей всех обошла. А чича'с уж Боγ её знат, живы' или нет. Всё кода-то писали, перяпи'сывались, чича'с уж писать не стали, не знаю. Были там, девчонки были у нас, ну. Всё время гармошка была, ребяты в гармошку играли, мы там плясали, танцевали, всё делали же. На ули'се лето-ле'тское, не ходили по клуба'м, а на у'лисе собира, точо'к, всё говорили,  на точо'к пойдём. [А не было такого, что дрались мальчишки?] Было! Было, было. Вот у, я один раз знаю, это с, с того края ребя'ты шли, девки, ребя'ты, кото'ры в гармошку идут,  песни поют, а вперёд ребяты шли – драли'ся кулаками. Тода' кулаками всё дралися, вот. Ну, потом пожарка у нас была, пожарники выежжа'ли на лошадях <нагачко'м> да как, ну, разнимать. И одному по, дали по' лбу, его кров полилась, они взяли и [неразб.] лошадей угнали, не стали разнимать. Дралися, всё было. Но убивать не убивали никого, как сейчас вот убьют. Подралися кулаками да этими, де палку возьмут, палками. А сзади девьки гармошку идут-поют песни да пляшут. Всё было.
Г.Д. На газетку. Другой нет газетки? «России» нет «советской»? 
А.А. А ты была, ты тот раз взяла,  больше нет. Ну, то'ко завтра е'си будет, дак это.
Г.Д. А, да, завтра.
А.А. В пя'тнису она идёт, «Росси'ськая» газета, я «Росси'сськую» получу.  
Г.Д. Всё, я надёргала!
А.А. Путину спасибо, «Росси'сськую» газету мне даёт, хоть дети читают. Я-то уж. 
Г.Д. Ей доклада'ем известия. Ну, ладно, пошли, мам, мы пошли?
А.А. Ну, де ключ-то, закрывайте.
Г.Д. Закроем. Аγа, давай.     
А.А. Давай. А чё-то ты выдерни! [Я щас заберу–о телефоне, включенном в розетку] Заберёшь, оста это, но. И вклю, и включи этот. [Этот включу, да–о лампе]
Г.Д. Так, а куда я ключ-то дела, ребята?
А.А. Я не знаю, тут нету?