Темы:
Дореволюционная жизнь Выращивание растений Выращивание животных Условия жизни ТРАНСПОРТ Обычаи и обряды Мораль История села и края Революция и Гражданская война ПРОИСШЕСТВИЯ Вера и суеверия Колхозы и совхозы Одежда и обувь ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ ДЕНЬГИ И ДОКУМЕНТЫ О себе ЯЗЫК И РЕЧЬ Еда Домашние вещи Водные объекты Семья и родственники Праздники Досуг Жители села Дикие животные Дом и усадьба Сбор дикоросов РАБОТА Обработка льна и конопли Прядение, ткачество, рукоделие Обработка злаков ОБРАЗОВАНИЕ

Типы:
Религиозный текст Пересказ разговора

Жанры:
Одобрение Похвала Возражение Пословица, поговорка Несортированные оц. жанры Объяснение Предположение

Тогда колхозов не было'. Единолично жили. Имели свой скот, коней. Сами пахали, сеяли. Все культуры. Каждый сам себе хозяин над собой. Есть богато жили, есть бедно. Десяти лет на поля возили. Хлеб пололи. Станет расти яровина –
С. 58
лён, рожь – всё пополам. Покос мы [дети] не косили, а убирать ходили, копны копнили, убирали. У деревни оставались только старики да детки. Коровы все имели, какой бы житель не были. Также коней. Жизнь такая деревенская. Двор делали для скотины: для коров, для свиней тоже. Сейчас держим ничего. Я дак вот ничего не держу. А есть люди – и сейчас до'ржуть.
С. 59
Там же сено и вот хлеба. Всё руками. Машин в завете не было'. Велик даже не видели. Бывало, едет кто незнакомый на велике, так ребятишки выбегут, всё смотрят. Всяко было. А щас уже машины не в диковину.
 Свадьбы хорошие делали. Тода уж не было расходов. Богатые выбирали богатых. И выходили, и жили. Может, жених и не шибко хочет, а сватали
С. 60
и жили. Человек до пятнадцати-двадцати в одном дому жили. Детей тогда отделяли. Дом построят, скот дадут. Всё своё, не куплено. Свиньи свои, скот рогатый. Щас много надо, и тогда надо. Расходов мало надо. За большой позор считалось, когда разойдутся.
Церквя' поразорили. Без церквей венчались. Это после революции. Годов мне семь было, а я помню, как
С. 61
банда ездили. У нас старичок был сосланой. Сюда ссылали, Сибири боялись. Тута лесно' было, тут медведя' было, всяко было. Он кузнецом работал. Отец говорил, их [ссыльных] бродягами считали. А мой отец говорит: «Это самые грамотные люди». Большие Библии у него были. Читал. Щас много сходится. Пацаны также бегали. Одного пацана он звал «мой враг». Колдуном его называли.
С. 62
А потом, когда советская власть уж началася, банда была. Пацан уж вырос, зашёл он в банду и зарубил он этого деда Полянского. И Библии были, что всё вычитывал за несколько тысяч лет. Вычитывал много, и много сошлось. Вот было написано: «Не будет креста, не будет венца». Правда, сошлось. В церкви не венчаются, детей не крестят. Уже не хрестимся.
Тоже есть в Томске
С. 63
церкви. Мы-то ишшо с малолетства привыкли. Молодые успоряют: Бога нет. Вот так и внук, и многие. А я ему говорю: «Никто не докажет, что Бог есть, и никто не докажет, что Бога нет». Это много читали люди. Советская власть когда пришла – жили, убивали. Кто его знает, за кого банда была. Громила, грабила. Отец, мать бедные, награбят, родителям везут тряпки. Жгли.
С. 64
Он в банду зашёл, ну и поджигали. Сенька, который деда убил, из бедной семьи был. Голода', много голодов были. Карасину не было, ни соли не было. Это сейчас свет. Власть началась, тут уж получше стали жить. В колхозы шибко не шли. Тут же агитация была. И по линии НКВД брали за слово. Я не иду, вот и агитирую. Значит, и ты не иди. Так, дураки были и не шли, боялись.
С. 65
«Пойдём нечистой силе подчиняться!» – так думали. Отец не был в колхозе и нас не пустил. Тут уж эта сама по себе жизня пошла. Много бед было всяких. Сидели, пряли. Лучинки нашшепляем дров. С ног до головы вся семья одета в холшшовым. У платьи не были. Кофточки, юбки. Коротко' вот одно время носили, тогда такого не было. Юбки были и в складочку, и раскошёные.
С. 66
Трусов не было, не носили. Ума не было взять аршин. Тода аршины были, это щас метра.  Аршин стоил двенадцать копеек, двадцать копеек – ситчик. Тода и деньги дорогие были. А тода жили: есть излишки – везуть в город хлеб этот, в Томска, продают на базаре. Как-то была в Томске. Там богатые были, по нескольку домов имели. Купцы были.
С. 67
Я вот любопытница. Гляжу на эти дома, ещё стоят.
На голове платок носили, косу заплетали. Девочка обязательно с косой. Ну и подреза'ли, чёлка называлась. Кофточки шили по-простому. Тогда называлось «с грибами». Щас такие делают. Тугие были. В хора'х вот щас поют – на них вот какая красивая. Юбки длинно-предлинно
С. 68
носили. Туфлей не было тода, всё больше ботинки носили.
Мы много пережили, перехлебали много. Жили деды', не имели беды' – народились уну'ки, пошли му'ки. Перехлебали много. Кода нормально жили, можно жить. Пушшай жили ни вот хорошо, ни вот плохо. Питанне не хуже было. Продукты свои у кажного. Всё сеяли, всё убирали.
С. 69
И молоко коровье было, и масло. Коно'пляное масло не такое. Крупу, пшено и гречку сеяли. Раньше есть-то не давали посто'м.
Брюква была, садила помногу этой брюквы. Па'ренки парили. Напарют её, чай пьёшь, как сахар сладкий. Свёкла, морква, в пироги стряпали. Молодёжь это не есть. У меня вот семя есть. Деревянные баклажки были, ну, ве'дра какие-то. Туески были под молоко,
С. 70
крынки глиняные были, горшки. У крынке молоко вкуснее. В погреб поставишь, и ись охота, не то, что сейчас. Баклажки сделают с носиком. Туески с бересты делали. Молоко, творог, сметану складывали в их. Масло, коноплю намнёшь. Запиваться как сейчас, тода этого не было. И тода за самогонку строго было'. Хле'бное вино делали к празднику. Едешь в око'лок, там гонют.
С. 71
Око'лок – лес, трещо'бник, болото. Вода же нужна. Около болота. У меня три сына, так все запиваются.
Пасха – большой праздник. Всю неделю праздники, ничего не делают. И в изба'х полы дак некрашены были, выскоблют. Старались, чтоб чистота, порядок был. К празднику наготовят. Жарют, парют.
Игры всякие разные были. Горелки назывались, и в фантик
С. 72
играли. Ребята играли в пары, в ме'чик, в лабки, лапта. Рожество, Масленка, Микола зимняя была и летняя. Миколай Угодник стоял в Семилужках. Какой-то явле'нный называли. Под Миколу люди собираются, идут вот отсюдова в Семилужки. И Миколу подымают. Подымают его, несут. От Михайловки недалеко часовенка называлась, четверо несут, на палках, переменяются.
С. 73
Оттуда, из Томска, встречают попы, архиереи. Народу бездна было'. Служба большая идёт у этой церкви. Помолются, опять пешком идут. Я-то ни разу не ходила, а люди ходили. Ездили на конях, едут дней четыре-пять. В летнее время – телеги, брички, в зимнее – сани называются. В городах свет был, а тута и знать не знали.
А вот с Дубровки,
С. 74
разговор свой. А тут у нас Богословка есть. Разговор у них смешной. Приехали в город, мужик другому говорит: «Ванькя, а Ванькя, посмотри, какой пупырь горит». «Да разве это пупырь, это <конестря'нка/канистрянка>».
Зырянка – здесь сибиряки, а мы чалдо'ны. Это понае'здный народ.
Тут всякого зверя было много.
Лапти носили. Мишутинка – там у
С. 75
лаптях ходили. А у нас нет. Даже у церкви в лаптях. Крыши из соломы были, соломой крыли.
Тра'вы не знаю. Есть старухи ходили, собирали. Жёлтые цветы какие-то были. Говорили, от поноса детям. Подорожник зачем-то рвали. Припасали, сушили. Вот чай, например. Чай – белоголо'вник. И цвет хороший имеет, и запах. Это хороший чай. Головки рвали. Душицы нарвёшь.
С. 76
Осень пройдёт, мешками пойдём насобираем листиков. Домой принесёшь, дома высушишь. Вымоешь, в корча'ги складаешь, обваривают кипятком, душистый такой чай. Натомят, постоит раза два. Ну чай затомится – объешься. Кода затомится, вываливают на листы, высохнет, и на зиму этот чай пили. Ну, кода в город едут, привезут кирпичного, там его бездна. Купят кирпичного
С. 77
чаю брусок-два. Ну как выташшишь из печки, аромат, ну, не знаю. Ну кода шиповник положишь. Шиповник этот, цвет можно класть. Те года скашивали, а нонче куст большой. Он красный натомится. Сроду его пили.
Щас живём на всём готовом. В деревне работают люди. Покос, страда. Бывает, на покосе целую неделю ночуешь. Уж невеститься стали,
С. 78
пахота началась, а работать было надо. Комар заедал. Жар, не жар – а работают люди. Как говорили: «Летний день год кормить». Не дожидалися девяти часов, а чуть солнушко подымется, и работаешь до заката и дотемна. Скота помногу было у каждого. Бабы детей кой-как бросают. И на поля возили. Не с кем оставлять. На берёзу люльку соседка повесила, обвесила холстом, собаку
С. 79
привязала. Люди едут, собака кинется, качать будет. А собака взяла и перевернула люльку.
Тода стариков в почёте держали. Какой бы ни был – тятенька, мамонька называют. Щас женятся, одна мать и не надо – уходят. Жить вместе не хотят. Сколь щас старух есть, одиноко живут. Пословица така есть: «На' зиму старуху б убил, а на лето купил». Тода без старухи
С. 80
нельзя было. Жили сами по себе, а работать надо было.
Лён обирут, свяжут, постелют, расстелют, надо мять. Мяли мялками, всё руками. Уберёшь, то сомнёшь. Гребни были, пряли. Всю зиму пряли. Работали не по часам. Станешь, шаг на тень, обедать шли. Пока доедешь, солнце село. У кажного свои поля. У которых близко, у которых далеко. Избушки были. У кажного избушка, ночевали
С. 81
там. Со льном много делов было. Как тольки успевали всё делать? Дела были всякые. Кажнему делу надо было сорок раз поклониться.
У кажного две-три коровы, не одна свинья была, а много.
В зимнее время хлеб складывали в кладя', называлась кладь – хлеб. Хлеб помолачивали, не успевали помолачивать, в кладях ставили. Кладь – хлеб, стог – сено. Скирдовка
С. 82
была овса, пашеницы. В зимнее время ездили на конях до' свету. Чуть рассвело, уж мужуки приехали со снопами. Гумно, овин – это для сушки хлеба, туды снопы насадют, топят, просушат кругом. Овин называлась как изба сделана.  Цепы были и руками обмолачивали. Зёрнушко уж берегли. Веянки три-четыре на всю деревню было. Даже веять было не на что. На ветру веяли
С. 83
кажное зерно. И горох, и зерно. Молотилок никаких, конями молотили. Машины, трактора – это уж у диковину. Вот те страрики, которые попри'мерли вперёд, встали б, посмотрели.
Хоронили, я, девки, скажу, хорошо. Кажный старался похоронить. Какой обряд носили, в такой и одевали. На по'минки своё всё было. Детворы полно. Гроб, правда, не обшивали. Холст
С. 84
отвечал всё. Своё мясо было. Хоронили – говорить нечего. Кажный старался похоронить.
Тода молодёжи на свадьбе не было. Тода только родня, старички. И тода что, до невесты едет жених. На конях, кони разоря'женные, с колокольчиками за невестой. Бывало, где невеста, народу полно. Все знают её, а всем поглядеть интересно. Там не пролезть в избу.
С. 85
Выглядает какой-то, у его вид хороший. Вечером под венец съездют, перевенчаются, и тода к жениху везуть. Там народу тоже полно. Подвязывали невесту. Кода под венец собирают, у ей коса. Первую прядь разбирает мать. Причитает мать, плачет. Сёстры, сро'дные – все по прядке. Под венец едут – косы расчёсаны. Кода перевенчаются, её хрёстная и его хрёстная рядом едут. С ними рядом садятся.
С. 86
На стол собра'то, начинают подвязывать эту молодуху. Заплетают две косы, платком – назад концы – повязуют.
А назавтра у жениха блины. Садятся на коня, едут жених с молодухой в первую очередь за тестем и за тёщей. Всех собирают. Тода у жениха блины. Тода было приготовют на печку горшки старые. Блины начнутся. Какой-то начнёт горшки с печки бить. Тут-то деньги бросают
С. 87
в черепки. А молодуха должна подместь всё. Деньги собирает, черепки поднимает. У жениха – не будуть говорить, в блинах побывать называлось. Тода его хрёстная к себе ведёт. Десять-пятнадцать дворов собирались, кажный к себе ведёт. Ишшо вечероки к жениху на ужин идут. Неделю по дворам ходили. Свадьбы хорошие были, говорить нечего. Весёлые пляски, песни, гармошка.
С. 88
Какая есть, попляшет. Тода самогонка была, к свадьбе приготавливали. Песни старинные пели. Пьяных шибко не было.
Щас все учутся. Тода в деревне молодёжи тьма была. Щас парень с девушкой подружил, идут с ней. А тода площадь была. Тода подружки собираются на площади, все идуть. И тут и гармонь, и пляски, просто весело проводили время. На улице толкёсся,
С. 89
походишь, погуляешь. Тода это боже упаси. Ну проводить он тебе, если тёмно. В зимнее время были  вечеринки, вечёрки были. Какая-нибудь старуха была, ребята соберутся, откупят у ей на вечер избу. Песни вече'рние были. В соседи сидят. То девки сидят, то девки уходят, ребята садятся, выпрашивают, какую кому надо. Соседи это называется. Если много понайдуть, выталкивают.
С. 90
Хошь не хошь, он тебя попросил, она на коленки к нему садится. Ни одного класса не училась. Школы не было. Моле'нный дом был, и там вот две комнаты. Там стояли иконы. Большинство ребятишки [мальчики] учились, а девочек не пускали родители. Прясть надо. Ну и стыдились чего-то. Ну мы беднее жили, а навскосячок богатые жили, и тоже подружка не ходила, пряла.
С. 91
Полотенца надо, а то замуж пойдёшь. А потом приезжать стали ликбез. А мы уж дружить стали, уж невесты стали. Стеснялись. Ситцы были, платки, котетки. Чирки' катаные шили, сошьют опушки. Даже чулки вот до су'да вязали шерстяные. Без штанов ходили. В зимнее время вот как холодно. И ходили, и не замерзали. Ногу об коленку погреют.
С. 92
То шуба у тебе, пальто тебе <купуть>, ну <хэбэ>. То ль питание лучше было. Тогда морознее было. Ходили, не дохли. То ли привыкли к этому ко всему. Тода на полях ездили в положении и рожали на полях. И народ долго жил – до ста лет живут.