Текст
--- Информант ---Пол: женскийГод рождения: 1888Возраст на момент записи: 79Образование: [Нет данных]Комментарий к образованию: неизвестноТип говора: СтарожильческийКомментарий: [Нет данных]Информация о собеседниках: [Нет данных]
--- Запись ---Место записи: село Малое Бабарыкино, Шегарский район, Томская областьДата записи: 1967
--- Источник ---Номер тетради: 808 (инв. 425)Собиратели: Бамбизова Л.Расшифровщики: нет данных (для корпуса под рук. Е.А. Юриной); проверила Кузнецова С.С.Разметчики: Васильченко А.
--- Текст ---
Количество слов: 839Слов информанта: 839Слов в комментариях: 0
Жизнь мою вспоминать не хочется. Трудная была, всего хвати'ла. Раньше разве так работали, как но'нче? День вя'жешь, ночью скирдовать едешь. Снопы тяжёлые, а их в скирду на'доть сложить. Вот и тянешь за собой. Их много, пока дотянешь до скирды, согнёшься, а начнёшь выпрямляться – спину ломит, ноги подгина'ются. Спать некогда. А если домой придёшь, дак и стира'ться ту'та, и у скотины прибрать, и малым пошить надо. И дома набе'гашься. Отдыхали да гуляли только по праздникам, таких дней и не знали. Сейчас часы все
С. 38
знают, а раньше и часов не знали: солнце наверху, и ты беги'шь на поле, солнца нет, а ты и с поля не думаешь годить. Так вот и работали, и жили. Семья у нас была больша': братовья' были, снохи были. Му'жева семья-то была маленькой: мужик мой да свёкр со свекровью. Мальчик ешшо' у них был, но тот маленький был, не мешался. Мужа я знала, он здешний был. Свадьба была большая: пили много, гуляли, плясали. Как тапе'рь-то хо'дют, мы не ходили. Платье было красивое, цветы надевались на голову. А сейчас мода некрасивая, мне не нравится.
С. 39
Я много жала и косила. Вся'ко работала. А в совхозе и не довелось мне работать. Муж помёр ешшо' давно. Я идина сейчас на всём селе. Ту'та у меня и роди'тели жили, они и рождены' здесь были. Все мы ту'та и жили. Опять же и нужды много было. Хватили мы горя. Работать работали, а ись не'чего. Крапиву рвали, пу'чки варили и ели их. В войну уж ши'бко тяжело было. В войну у меня и сынок помёр. Опух весь с голоду, разговаривать перестал, ись не про'сится, а мне-то и ись ему не'чего дать. К знахарке бегала. Она в э'тим деле хошь и смыслит, но ничем ему не помогла.
С. 40
Так и помёр сынок Коленька. И за девочку я испужа'лась. Но та'ма легче пошло'. У соседки молочко от коровы стали брать да девочку поить. Так и отпоили, а то и эта помёрла бы. Другие дети ви'дют, ись тоже про'сют, а где я им возьму? А дети ма'лые, чё ж они понимают? Им подава'й и всё. Кричат, кричат да уж и уснут голодные. Вот и жили, горе мы'кали.
Лето но'нче сухое. В э'тим го'де всё сохнет. Сейчас наши все на покосе, мета'ют, ко'сют. Ста'ры так сидят, а молоды' все на полях. У нас село ра'не вон како' большо' было. А сейчас все поуе'хали, кто куды'.
С. 41
Молодёжь-то, вишь, ей весе'лья нужно, а у нас её мало. Вот в город и убегают. А но'нче дворов на шися'т меньше стало. Семьи ешо' остаются, а одиночки убегают. А сейчас и в совхозе хорошо работать, де'нех много пло'тют, одёжа красивая, не холшшо'вая, ту'хли вон тапе'рь какие, а я ведь с шахтёрок не выла'зила всю жизнь. Видно, ешшо' где лучше жизнь какая есть, что бегут отце'дова. Ребятишки и те по улицам наряднёхоньки бегают, а у нас разве ж так было. Голые ходили, рубашо'нки то'ко по праздникам надевали. А чего ж им было одёжу портить? Мне её и так по ночам приходилось делать,
С.42
а ночью известная работа: ты рабо'ташь, а тебя сон берёт. Я смолоду ешшо' така' работя'шшая была, всё в руках горело. Меня за это и дома любили, и свёкор со свекру'хой не забижа'ли. Больно уж я ладная была да за работой ловкая. Но'нче-то девки не ши'бко работают. Мне мать всё говорила: «Отдыхни', доченька», а я уж пока своё не сделаю, ни за что не присяду, и в голове у меня этого нет. И у мужа в дому' всё сама посде'лала. В войну заместо мужика сама работала, борону за собой таскала. Мне горя пришлось на мою жизнь. Я и сейчас горя мы'каю.
С. 43
Накликал кто-то на меня по злости, детки мои и болеют. Сынок один помер ешшо' маленьким. Один сын большой сейчас в городе. Работает та'ма, живёт богато. Третий месяц жду его, а ему всё отдыху нет. Та'ма уж и лето пройдёт, а сейчас са'ма пора: ягоды много, грибы поспевают. Коро'вка у меня хорошо даёт, а вот он не едет. Дочь у меня одна в Молдавию уехала. Выскочила замуж за молдова'нина и уехала. Тапе'рь вот сули'лась приехать, а ведь всё не едет.
Горе-то у меня ешшо' вот какое. Алёна моя купалась на во'зере и ноги стали пунцо'вые,
С. 44
а тапе'рь вся изболе'лась. Я её вся'ко лечи'ла, припарки делала, травы давала, но не помогает это всё. Что ж тапе'рь делать-та? Её и в То'мским лечили и возили, нога меньше опухла, а всё одно болит. Лежит моя Алёна, никуда и не ходит. А из себя она красивая, ви'дная. А сейчас дома сидит. Ну, дак, может и выздоровит. Я уж всё для её делаю, ничего не жалко. Сколько раз уж плакала, а она: «Мама, не плачь, вы'здровию я». А где же эта боле'сть на её взяла'сь? К бабкам бегала, они говорят, что это от стоячей воды бывает. Шепта'ли ешшо' что-то, вроде ле'хше, а потом ешо'
С. 45
сильней разболелась, к до'хтору возили, в Шега'рку тоже возили. Мне ж не себя жалко, её, бедную, жалко. Она как заплачет ночью, так и я с ней слезьми' заливаюсь. Мама у меня серде'шная, так вот ма'ялась, ма'ялась да помёрла.
С. 38
знают, а раньше и часов не знали: солнце наверху, и ты беги'шь на поле, солнца нет, а ты и с поля не думаешь годить. Так вот и работали, и жили. Семья у нас была больша': братовья' были, снохи были. Му'жева семья-то была маленькой: мужик мой да свёкр со свекровью. Мальчик ешшо' у них был, но тот маленький был, не мешался. Мужа я знала, он здешний был. Свадьба была большая: пили много, гуляли, плясали. Как тапе'рь-то хо'дют, мы не ходили. Платье было красивое, цветы надевались на голову. А сейчас мода некрасивая, мне не нравится.
С. 39
Я много жала и косила. Вся'ко работала. А в совхозе и не довелось мне работать. Муж помёр ешшо' давно. Я идина сейчас на всём селе. Ту'та у меня и роди'тели жили, они и рождены' здесь были. Все мы ту'та и жили. Опять же и нужды много было. Хватили мы горя. Работать работали, а ись не'чего. Крапиву рвали, пу'чки варили и ели их. В войну уж ши'бко тяжело было. В войну у меня и сынок помёр. Опух весь с голоду, разговаривать перестал, ись не про'сится, а мне-то и ись ему не'чего дать. К знахарке бегала. Она в э'тим деле хошь и смыслит, но ничем ему не помогла.
С. 40
Так и помёр сынок Коленька. И за девочку я испужа'лась. Но та'ма легче пошло'. У соседки молочко от коровы стали брать да девочку поить. Так и отпоили, а то и эта помёрла бы. Другие дети ви'дют, ись тоже про'сют, а где я им возьму? А дети ма'лые, чё ж они понимают? Им подава'й и всё. Кричат, кричат да уж и уснут голодные. Вот и жили, горе мы'кали.
Лето но'нче сухое. В э'тим го'де всё сохнет. Сейчас наши все на покосе, мета'ют, ко'сют. Ста'ры так сидят, а молоды' все на полях. У нас село ра'не вон како' большо' было. А сейчас все поуе'хали, кто куды'.
С. 41
Молодёжь-то, вишь, ей весе'лья нужно, а у нас её мало. Вот в город и убегают. А но'нче дворов на шися'т меньше стало. Семьи ешо' остаются, а одиночки убегают. А сейчас и в совхозе хорошо работать, де'нех много пло'тют, одёжа красивая, не холшшо'вая, ту'хли вон тапе'рь какие, а я ведь с шахтёрок не выла'зила всю жизнь. Видно, ешшо' где лучше жизнь какая есть, что бегут отце'дова. Ребятишки и те по улицам наряднёхоньки бегают, а у нас разве ж так было. Голые ходили, рубашо'нки то'ко по праздникам надевали. А чего ж им было одёжу портить? Мне её и так по ночам приходилось делать,
С.42
а ночью известная работа: ты рабо'ташь, а тебя сон берёт. Я смолоду ешшо' така' работя'шшая была, всё в руках горело. Меня за это и дома любили, и свёкор со свекру'хой не забижа'ли. Больно уж я ладная была да за работой ловкая. Но'нче-то девки не ши'бко работают. Мне мать всё говорила: «Отдыхни', доченька», а я уж пока своё не сделаю, ни за что не присяду, и в голове у меня этого нет. И у мужа в дому' всё сама посде'лала. В войну заместо мужика сама работала, борону за собой таскала. Мне горя пришлось на мою жизнь. Я и сейчас горя мы'каю.
С. 43
Накликал кто-то на меня по злости, детки мои и болеют. Сынок один помер ешшо' маленьким. Один сын большой сейчас в городе. Работает та'ма, живёт богато. Третий месяц жду его, а ему всё отдыху нет. Та'ма уж и лето пройдёт, а сейчас са'ма пора: ягоды много, грибы поспевают. Коро'вка у меня хорошо даёт, а вот он не едет. Дочь у меня одна в Молдавию уехала. Выскочила замуж за молдова'нина и уехала. Тапе'рь вот сули'лась приехать, а ведь всё не едет.
Горе-то у меня ешшо' вот какое. Алёна моя купалась на во'зере и ноги стали пунцо'вые,
С. 44
а тапе'рь вся изболе'лась. Я её вся'ко лечи'ла, припарки делала, травы давала, но не помогает это всё. Что ж тапе'рь делать-та? Её и в То'мским лечили и возили, нога меньше опухла, а всё одно болит. Лежит моя Алёна, никуда и не ходит. А из себя она красивая, ви'дная. А сейчас дома сидит. Ну, дак, может и выздоровит. Я уж всё для её делаю, ничего не жалко. Сколько раз уж плакала, а она: «Мама, не плачь, вы'здровию я». А где же эта боле'сть на её взяла'сь? К бабкам бегала, они говорят, что это от стоячей воды бывает. Шепта'ли ешшо' что-то, вроде ле'хше, а потом ешо'
С. 45
сильней разболелась, к до'хтору возили, в Шега'рку тоже возили. Мне ж не себя жалко, её, бедную, жалко. Она как заплачет ночью, так и я с ней слезьми' заливаюсь. Мама у меня серде'шная, так вот ма'ялась, ма'ялась да помёрла.