Текст

--- Информант ---
Пол: женский
Год рождения: 1909
Возраст на момент записи: 58 (подсчитано системой)
Образование: [Нет данных]
Комментарий к образованию: неизвестно
Тип говора: Старожильческий
Комментарий: [Нет данных]
Информация о собеседниках: [Нет данных]

--- Запись ---
Место записи: село Малое Бабарыкино, Шегарский район, Томская область
Дата записи: 1967

--- Источник ---
Номер тетради: 808 (инв. 425)
Собиратели: Бамбизова Л.
Расшифровщики: нет данных (для корпуса); проверила Кузнецова С.С.
Разметчики: Васильченко А.

--- Текст ---
Количество слов: 1345
Слов информанта: 1343
Слов в комментариях: 2


Родные мои здесь жили, жили единоли'шно, сеяли для себя, ездили тода' на поля всей семьёй и с ма'лыми, и с больши'ми, и с зы'бками. Семья была большая: трое отцовских детей да трое матери'нских, стариков ешшо' трое, да нарожда'лись ешшо'.   Жили с мачехой, она померла в двадцать семо'м го'де. Хорошая была же'ншшына, мы никода' на её тя'те не жа'лились, она нас не забижа'ла. Тя'тя мой двенадцать лет прослужил на военной службе, ушёл молодым парнем, а вернулся мужиком. Хорошо ешшо', хошь здоровым вернулся. А то ведь хозяйства у нас было много, мама
С. 74
лежала хво'рой. Я как погоню ста'ду пасти, а сама маленькой была, десять годо'в всего было, испла'чусь вся. Коровы взбе'сются, бегают, а я за и'ми с палкой по колючкам да по шипам ношусь. Кака' дак и за мной сама погонится. Маялась я с и'ми: они в пашени'су лезьли, поля травили, а меня ж опять ругали. Сяду кода' пое'сь, весь кусок измочу' слезой да так и не съем. Приду домой вся усталая да взму'ченная, а мама говорит: «Чего ж ты, Луша, така' по'рвата бе'гашь?». А у меня и слова из горлу нейдут, так уж наревусь я за день. Поплачу возле мамы,
С. 75
она со мной поплачет, хво'рая лежит и плачет. А я дома средней была. Старшие всё по заработкам ходили, в поле управлялись, сохи, бо'роны ла'дили, а на мене' всё хозяйство лежа'ло. Напасусь коров, бегу домой, а ту'та изба стоит грязной, не прибрана, дети и мама ись хотят. Я и начну метаться. Мечусь до поздней ночи, а утром рано мама будит меня коров пасти. Де'ства свово' [своего] я и не вида'ла. Пролетела оно в чужих людях да в работе. На пятнадцатом году мама помёрла. Ста'рши, кто замуж, кто отделился, а я одна с малышами кручусь. Ту'та уж по'ле забро'сили,
С. 76
в людях я жила, убиралась, нянчилась, что только ни делала. А потом домой быстрей беги'шь, дома всё снова начина'шь делать. Их и накормить на'доть, и постирать, и дома убраться, чтоб людям в глаза не сра'мно было смотреть. Я всё успевала сделать. Бывало, ночь не сплю, а уж всю работу дома сделаю, на всех нашью, на всех наготовлю. Мне и на мужиков не'кода было смотреть: и день и ночь проводила в работе. Обуть да одеть надо было всех своих, у самой ничё не было, на посиделки выйти было не в чем. Так вот до восемнадцати лет никуда и не ходила.
С. 77
Та'ма скоро тя'тя со службы вернулся. Мы снова поле начали засевать. Ребятишки подросли, помогать начали. Немного в ту пору на ноги встали.  Я и стала, потом с девками на игры бегать, там и увидела свово' [своего] мужика.   Я ему тоже поглянулась, но тя'тя долго не давал нам согласия. Посадит меня насупроти'в себя, поглядит, поглядит да скажет: «Нет-ка уж, Луша, погоди са'му малость. Вза'муж пойдёшь, к свёкру попадёшь, в другой семье работать будешь, а наши-то все малы, одеть на'доть, накормить. Где мне одному с и'ми управиться? Погоди уж ешшо' немного».
С. 78
А что могла я сказать? Попла'чу, попла'чу, да и смирюсь, хошь девка на самое выданье. После мне ле'гше стало: тя'тя другу' же'ншшыну в дом привёл. У ней тоже дети были, ешшо' совсем малые. Горя тоже натерпелась с и'ми: у ей мужик рано помёр, на работе надорва'лся и помёр. Серде'шная была, хорошая. Мне сразу сколь работы отпало. По вечерам всё меня к парням и девкам гнала. Жених мой тода' уже другу' подсмотрел, а сколь меня можно было ждать ешшо'? У его хозяйство, руки ли'шны вон как ему были нужны, мать с отцом
С. 79
ругают, что это всё не женишься, девок что ль мало стало? Я тужила сильно. И то, как не горевать: парнишка он ла'дный был, работя'шшый, семья у их тоже ла'дная, спра'вная, меня опять же любил. Долго уж потом я на других не смотрела. А ту'та скоро один ешшо' сватов прислал, замуж на'доть выходить. Мне все дома за его веля'т идти. Я долго не смотрела, чего уж тут долго смотреть. Мне тода' уж двадцать один минуло, ждать было больше нельзя. Пошла в чужу' семью. Семья была худая. Людей много было у их, а все не работя'шшы, все лени'вы, не таки' как у нас.
С. 80
Я всё и вывозила на своих руках. Этим вот я и пондра'вилась им всем, они уж меня ши'бко кругом потом хвалили на людях.  А там уж и дети пошли. Их у меня немного было: всего две девочки было. Одна умерла ешшо' маленькой.
Поку'да замуж вышла, тут и колхозы пошли. Мы с мужиком в колхоз вступили, работали там всю жисть. Сразу-то в колхозах ничё и не было. Как раньше пахали плугами, так и сейчас пахали. Редко у какого единоли'шника была машина, чтоб хлеб молотить. И молотя'ги у нас были старые, что ж много
С. 81
ли и'ми намоло'тишь. А молотили так: хо'дют лошади по кругу, растрясут немного, а ты ешшо' им подкида'шь. Так вот и шла работа пома'лу. Веялки руками крутили, всё вручну' работали. В войну дак приходилось хлеб и цепа'ми молотить, ведь никого не было, все на войне, ни машинистов, ни трахтори'стов тода' не было. Же'ншшына и за горючим тода' езжа'ла, и к тра'хтору его возила, всё же'ншшына тода' делала. А трахтори'ст инвалид был, калека, ноги у его совсем не было. Я в ту пору на грабка'х всё стояла, кода' время пришло косить.
С. 82
Сеяли на быках. Запряжёшь его в упряжку и та'шшыт он сеялку. А то так и вручну' сеяли. Мне пришлось сеять на быках да ешшо' на трёх, вот и справляйся с и'ми. Нужно и догля'д, чтоб огрехов не было, за и'ми опять же и уход нужен, они ж и не могут долго в упря'жке. Нама'ялась я с и'ми, ско'ко раз плакала, а ведь не бросишь. Кода' мужики вернулись с фро'нту, конбайнёры кото'ры, дак ле'гше стало. А всё рамно' хлеба много и не ели. Грузишь, грузишь его на своей горбу'шке, а домой придёшь, дак одна карто'шка. Хлебного ничего не было. Работать было что,
С. 83
а получать нет. Получали на трудоде'нь двести гра'ммов отхо'ду, а в ём вся'ка дрянь. Придёшь, вы'квасишь его, а потом киселю' наваришь и зовёшь всех ись. Хлеба и не видели сро'ду.
На коровах своих в Шега'рку по семяна ездили. Лошадёнок мало, а там всё выдают, получать на'доть да сеять начинать: земля вся уж прела. Собрали тридцать коров, а ни у кого хозяина они в упряжке не были. А у меня корова большу'шшая была, я её запрягала да в огород, чтоб попривы'кла немного. Она сро'ду никода' в запря'жке не ходила, ревёт дурным голосом,
С. 84
постро'мки рвёт, всю меня избила. Пришла домой, дети пла'чут: така' я стра'шна была, вся в колдо'бинах да в синяках. А кода' всё ж их вместе погнали, они лучше пошли, а домой обратно дак ешшо' лучше. А всё ж корова не конь, не привыкла к этому. Тут её в пути и доить на'доть, а молоко куды' ж деть? Сена да кормов всяких не хвата'т, ехать за и'ми не на ком, дак опять на снегу за и'ми на коровах пошли.
Молотя'га тода' у нас одна была. На одном месте помоло'тим, а потом всем наро'дом в друго' место тянем, надсажа'мся. Был один
С. 85
трахтори'шко, работал в одном конце, а в други'м уж молотить на'доть, вот и тянешь молотя'гу. Потом, правда, пошло' полу'чше, земли стало больше и машин тоже. Тапе'рь я уж отдыхаю. Дочка одна у меня уже больша', училась в городе, тапе'рь та'ма же и рабо'тат, замуж вышла. Вот сейчас внук у меня гостит, большой уже, в школу ходит. А одна моя девочка померла' ешшо' совсем маленькой. А что ж и не помереть. Оставлю я их со старшо'й одних дома, а у самой сердце болит. Они ж дети, как-то ись будут, кто-то за и'ми там догляди'т. А ту'та прихожу как-то на обед, а Валя моя старша'я
С. 86
говорит: «Мама, а Машу роди'мчик бьёт». А я и помочь ничем не могу, до'хтур здесь не жил, сама, почитай, день и ночь на работе. Вы'жила она у меня в тот раз, как уж вы'жила, сама я не знала. А вот второй раз Бог не миновал её. Напал на её коклю'ш, как уж зака'тится кашлем, никак не остановится. И до'хтур ничем не помог, хоть и пришёл на этот раз. Так в кашль и отошла. А я уж потом всё старшу'ю берегла, одна она у меня осталась.